Александр Сергеевич Пушкин
Я слишком был счастлив, чтоб хранить в сердце чувство неприязненное.
(«Капитанская дочка»)
С надеждой, верою весёлой
Я каждый день, восстав от сна,
Благодарю сердечно Бога
За то, что в наши времена
Волшебников не так уж много.
(«Руслан и Людмила»)
Он победил и время, и пространство.
Анна Ахматова
Александр Сергеевич Пушкин имеет «репутацию» великого или величайшего русского поэта. В частности, так его именуют «Русский биографический словарь», «Литературная энциклопедия» и энциклопедия «Кругосвет». В филологии Пушкин рассматривается как создатель современного русского литературного языка (см. работы В. В. Виноградова), а «Краткая литературная энциклопедия» (автор статьи С. С. Аверинцев) говорит об эталонности его сочинений, подобно произведениям Данте в Италии или Гёте в Германии. Дмитрий Сергеевич Лихачёв писал о Пушкине как о «нашем величайшем национальном достоянии».
Ещё при жизни поэта стали именовать гением, со второй половины 1820-х годов он стал считаться «первым русским поэтом» (не только среди современников, но и русских поэтов всех времён), а вокруг его личности среди читателей сложился настоящий культ. С другой стороны, в 1830-е (после его поэмы «Полтава») имело место и определённое охлаждение части читающей публики к Пушкину.
В статье «Несколько слов о Пушкине» (1830-е) Н. В. Гоголь писал, что «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет». Критик и философ-западник В. Г. Белинский назвал его «первым поэтом-художником России». Ф. М. Достоевский отмечал, что «в „Онегине“, в этой бессмертной и недосягаемой поэме своей, Пушкин явился великим народным писателем, как до него никогда и никто», и говорил о «всемирности и всечеловечности его гения». Самую ёмкую характеристику предложил Аполлон Григорьев (1859): «А Пушкин — наше всё».
Прошли столетия с момента выстрела, оборвавшего жизнь поэта, и за это время имя его не только не потускнело, но засияло новыми красками.
Пушкин уже давно перестал быть просто писателем и поэтом, к тому же классиком, а стал своего рода «архетипом» в литературе. Ещё в начале ХХ века радикально настроенные В. Маяковский, Д. Бурлюк, В. Хлебников, А. Кручёных, Б. Лившиц метафорически призывали «бросить Пушкина (вместе с рядом других классиков) с парохода современности» в манифесте футуристов 1912 г. «Пощёчина общественному вкусу». Далее в манифесте говорилось: «Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней» (парафраз слов Тютчева на смерть Пушкина: «Тебя, как первую любовь, России сердце не забудет»). Футуристы не случайно обратились к образу Александра Сергеевича, памятуя о его практически священном статусе для литературы и поэзии, тем самым усиливая эпатирующий эффект своего манифеста.
Однако не все маститые фигуры XX столетия были настроены столь яростно в отношении классика.
Марина Цветаева написала эссе «Мой Пушкин» о личном восприятии Пушкина:
Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета в живот. Так я трех лет твердо узнала, что у поэта есть живот, и – вспоминаю всех поэтов, с которыми когда-либо встречалась, – об этом _животе_ поэта, который так часто не-сыт и в который Пушкин был убит, пеклась не меньше, чем о его душе. С пушкинской дуэли во мне началась сестра. Больше скажу – в слове живот для меня что-то священное, – даже простое «болит живот» меня заливает волной содрогающегося сочувствия, исключающего всякий юмор. Нас этим выстрелом всех в живот ранили.
Михаилом Булгаковым была написана пьеса «Александр Пушкин». Биографы Булгакова считают, что загнанность и затравленность, состояние, в котором пребывал Пушкин в последние дни, - «проецируются Булгаковым на собственное душевное состояние», посему пьеса носит более личный характер, чем может показаться изначально.
Поэт группы ОБЭРИу Александр Введенский в одном из своих самых известных стихотворений «Элегия» обыграл многочисленные мотивы и образы самых известных пушкинских канонов.
Элегия (отрывок)
Так сочинилась мной элегия
о том, как ехал на телеге я.
Осматривая гор вершины,
их бесконечные аршины,
вином налитые кувшины,
весь мир, как снег, прекрасный,
я видел горные потоки,
я видел бури взор жестокий,
и ветер мирный и высокий,
и смерти час напрасный.
И всё же по-настоящему жизнь как персонаж Александр Сергеевич обрел с появлением в литературном пространстве постмодернизма.
Без преувеличения можно сказать, что Пушкин – центральный персонаж постмодернистской поэзии.
Андрей Битов (сделавший «Пушкинский дом» сюжетообразующим местом одноименного романа) отмечал, что «Пушкин – уже не имя собственное, а слово».
Иосиф Бродский
Памятник Пушкину
...И Пушкин падает в голубо-
ватый колючий снег.
Э. Багрицкий
...И тишина.
И более ни слова.
И эхо.
Да еще усталость.
Свои стихи
доканчивая кровью,
они на землю глухо опускались.
Потом глядели медленно
и нежно.
Им было дико, холодно
и странно.
Над ними наклонялись безнадежно
седые доктора и секунданты.
Над ними звезды, вздрагивая,
пели,
над ними останавливались
ветры...
Пустой бульвар.
И пение метели.
Пустой бульвар.
И памятник поэту.
Пустой бульвар.
И пение метели.
И голова
опущена устало.
...В такую ночь
ворочаться в постели
приятней,
чем стоять
на пьедесталах.
И, разумеется, нельзя не вспомнить один из знаменитых сонетов Бродского «К Марии Стюарт»:
Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!
Многие современные поэты в игровой манере использовали как непосредственно образ Александра Сергеевича, так и отдельные строки его творческого наследия.
Тимур Кибиров
Попытка шантажа
И Пушкин мой, и Баратынский твой
стоят, волнуясь, за моей спиной.
Твое жестокосердие кляня,
они переживают за меня.
Пойми же ты, филолог милый мой,
в моем лице идет в последний бой
Российская поэзия сама —
мы с ней должны свести тебя с ума.
Ведь если уж и тут ей битой быть,
нам с ней придется лавочку прикрыть.
Не я один — весь Мандельштамов лес
идет-гудет: Не будь ты, как Дантес!
Не стыдно ли стоять в таком строю?
Переходи на сторону мою!
И этот поединок роковой
братаньем мы закончим, ангел мой!
Внемли ж. Российски поэзИя хором
к тебе взывает жалобно — «Аврора!»
Всеволод Некрасов
Я помню чудное мгновенье
Невы державное теченье
Люблю тебя, Петра творенье
Кто написал стихотворенье
Я написал стихотворенье
Дмитрий Пригов
Здесь жили турки, генуэзцы
Татары, русские, мордва
Коринфцы и пелопонесцы
И вот сижу здесь Пушкин я
Я Лермонтов сижу меж гор
С собой веду я разговоры
Веду с собою разговор
О том, что Турция вдали
И Греция, и страны прочьи
Вот Турцию я не люблю
И Грецию, и Крым - не очень
А что же я люблю заместо? -
Я Пушкин Родину люблю
И Лермонтов ее люблю
А Пригов - я люблю их вместе
Хоть Лермонтова-то не очень.
***
Вот в очереди тихонько стою
И думаю себе отчасти:
Вот Пушкина бы в очередь сию
И Лермонтова в очередь сию
И Блока тоже в очередь сию
О чем писали бы? - о счастье
В романе Татьяны Толстой «Кысь» Пушкин также является едва ли не полноценным героем. В частности, в одном из фрагментов романа Бенедикт вменяет в вину Федору Кузьмичу воровство у Пушкина не только стихов, но и идей, Пушкину никогда не принадлежавших:
«– Я колесо изобрел!
– Это пушкин колесо изобрел!
– Я коромысло!..
– Это пушкин коромысло!
– Я лучину!..
– Вона! Еще упорствует...»
Но не только литературой исчерпывается образ Александра Сергеевича. Словно подтверждая славу национального достояния и самого народного поэта, он стал частью народного творчества и частью фразеологизма: «Кто это сделал? Пушкин?»
Народное творчество с участием поэта представлено многочисленными анекдотами, начало которым положил ещё в начале прошлого века Даниил Хармс:
Анекдоты из жизни Пушкина
1. Пушкин был поэтом и все что-то писал.
Однажды Жуковский застал его за писанием и
громко воскликнул: «Да никако ты писака!»
С тех пор Пушкин очень полюбил Жуковского
и стал называть его по-приятельски Жуковым.
2. Как известно, у Пушкина никогда не
росла борода. Пушкин очень этим мучился и
всегда завидовал Захарьину, у которого, наоборот,
борода росла вполне прилично.
«У него — ростет, а у меня — не ростет», — частенько
говаривал Пушкин, показывая ногтями на Захарьина. И всегда был прав.
Народное творчество:
«Дуэль. Дантес медлит...
Секундант:
- Hу! Кто за тебя стpелять-то будет – Пушкин, что ли?!»
Века идут, а великий поэт по-прежнему с нами, олицетворяя собой и почти становясь синонимом словосочетания «Русская литература», бесспорно прав был другой мастодонт земли Русской Федор Михайлович Достоевский, когда сказал: «…не было бы Пушкина, не было бы и последовавших за ним талантов».
«Читая Пушкина, можно превосходным образом воспитать в себе человека». Виссарион Белинский
Материал подготовил Владислав Бочаров,
библиотекарь отдела электронных ресурсов